Человек сидел на пляже, безмолвно глядя на извечно шумящее море. Сигареты улетали одна за другой, в кармане было всего лишь несколько монет номиналом в пару-тройку глотков местного пойла.
Человек не думал ни о чем, кроме того, как тихо и спокойно вокруг.
— И что же мы тут делаем в такое позднее время?
Голос из ниоткуда заставил Человека лишь спокойно обернуться.
— Сижу курю. На луну смотрю. Тебе то какое дело?
Черт присел рядом с Человеком.
— Не возражаешь, стрельну?
— Не возражаю, кури сколько влезет.
Человек протянул сигарету. Черт вставил её в зубы и задымил, не прикуривая.
— Полно тебе, кури, как у нас полагается.
Человек протянул зажигалку. Черт повиновался, взяв её когтистыми пальцами.
— Знаешь, за долгое время ты первый, кто воспринял меня так спокойно. Обычно все быстро мотали, крича шайтан, дэвил, нечистый... Как тебя зовут?
— Меня? Человек. Просто Человек.
Парень спокойно дымил, как будто рядом сидел не представитель высшей касты управления миром, а обычный представитель хомосапиенс.
— И все же мне это не понятно.
Черт медленно пересыпал в пальцах песок. Он плавился и стекал по его
ладоням в прибрежные волны.
— А чего мне тебя бояться? Ты душу пришел мою забирать? Так попробуй, рискни нервами и силами.
Человек усмехнулся.
— Нет? Тогда просто посиди рядом и поболтай со мной.
Черт удивленно смотрел на безмятежное лицо Человека. Тот был молод, его лицо пока что не тронула ни одна морщина.
— Ты еще юн, огонь твоей души еще горит ярким пламенем. Но я не вижу, чтобы пламя тянулось к чему-либо. Что, крутиться в колесе жизни - не для тебя?
— Ну почему ты так решил? Я люблю свою работу, например, и тянусь к ней. Моя работа - это моя радость и счастье, если можно так сказать. По крайней мере, сейчас. Не знаю, что будет дальше.
Черт засмеялся. Он слышал это не впервой.
— Ты мне напомнил историю из молодости, там был такой же, как и ты. В итоге наколол меня, смылся с целой душой, любимой женщиной и кучей знаний в придачу. А меня под хвост сношали пятьсот лет после этого, ведь такую душу упустил...
— Фауст, что ли? Ха, я знал, что Гёте не на пустом месте это выдумал.
— Этот-то? Да бегал за мной, стажировался. Мелкий еще, до сих пор библиарием работает в нашей картотеке, все рассказики пишет, достал уже. Ему говорят - работу работай, а он не-е-ет, в Шерлока Холмса играет, проверяет всё, ищет, где бы мы могли облажаться... Ладно, мы ушли от темы. Чего ты хочешь?
Тут уже рассмеялся человек.
— В обмен на душу, разумеется? О-о, я много чего хочу. Не, не переживай, не машину, телок и кучу денег. Я хочу другого. Давай прям по Фаусту, раз уж ты сказал, что я на него похож.
Черт заинтересовано кивнул. Эта разнарядка на душу казалась ему интересной.
— Я хочу, чтобы как в той фразе "Человеку нужен Человек" было.
Черт оживился и щелкнул хвостом по песку.
— Не вопрос!
Над водой появились силуэты девушек, одна краше другой, казалось, они сотканы из лунного света, проходящего через них. Добрые глаза, нежные руки, прекрасные тела. Все это звало Человека к ним, как щенки в приюте, с видом "выбери меня, забери меня с собой".
— Мираж. Или суккубы. С Фаустом не прокатило.
Человек кинул бычком в строй прекрасных нимф.
Черт недовольно буркнул что то под нос.
— Ладно, пусть так. Помнишь девочку, которую ты так любил тогда, в средней школе? Как её..
— Кристина. Помню. Продуктивный был выпускной.
Человек усмехнулся, вспоминая ту ночь, когда родители тихо ушли из дома. Мать вышла первой, а отец, заговорщически поглядывая по сторонам, сунул сыну пачку презервативов и ключ от домашнего бара, потрепал его по голове и, подмигнув, закрыл за собой входную дверь.
Было хорошо. Было очень хорошо. Человек вспомнил ту ночь в деталях. Кристина была прекрасна. Но еще прекрасней она была с утра. Заспанная, милая и такая невинная, словом о-о-очень сильно отличающаяся от ночной фурии, которая не выпускала Человека из кровати часа четыре, пока оба не пресытились и не провалились в объятия Морфея.
— Тогда как тебе это?
Перед Человеком возникла девушка. Та самая Кристина, вполне себе реалистичная, живая и очень красивая.
— И чё? Это Кристина? Не. Кристина сейчас уже замужем, у неё трое детей и она вынашивает четвертого от любимого мужа. Так зачем мне её копия, будь она хоть в сто крат лучше, пока оригинал не со мной? Да и не нужна она мне, с таким прицепом-то...
Кристина исчезла. Черт же, начинал злиться.
— Ладно. Я готов сделать для тебя нечто большее, так сказать, готов подергать за ниточки Мироздания. Готов?
— Ну давай посмотрим, что у тебя.
Перед Человек возникла она. Та самая, кто не раз разбивал его сердце, кому он прощал все мыслимые и немыслимые грехи. Та, за кого он был готов отдать жизнь. Та, с кем он желал остаться в Вечности.
Щелчок пальцев, бычок летит в неё. Она осыпается кучей мокрого песка и сливается с волной, уносясь в море.
Глухой голос человека заскрежетал, словно кто-то пытался завести старый, ржавый механизм, давно лежавший в сырости и от того настолько потерявший свои функции, что сама попытка его завести грозила фатальным исходом для уставших шестеренок:
— Та, кого я любил, рассыпала изморозь внутри меня, создала мое ледяное королевство, которое ей не растопить. Нет, Чёрт, только не ей. Ты у меня не только душу, но и нервы выпросить собрался? Мы с тобой о чем говорим? О том, чтобы вернуть всю мою боль, или о том, чтобы я плавал по волнам счастья, наслаждаясь каждой секундой своей жизни?
Чёрт начинал закипать, собственно как и песок вокруг странной парочки.
— Та-а-ак... Хорошо. Не хочешь этого? Тогда может хочешь, чтобы у тебя были верные друзья? Ну знаешь , никогда не предадут, дружба до гроба, всегда помогут, всегда приедут, выслушают и будут готовы порвать за тебя самого... — тут Черт замялся, усмехаясь и пугливо озираясь — ...Сатану?
Человек лишь рассмеялся.
— Ты что, подписан на пацанские паблики, дружок? Ты думаешь, что если мне понадобится друг, то я буду просить дать мне друга у того, кто не знает, что такое дружба?
Песок вокруг вздыбился, закружился, плавясь и мерцая синими обжигающими огнями ада. Чёрт вскочил и, брызжа слюной, заорал:
— Да как так-то?! Ты что, вообще не понимаешь, что я тебе предлагаю?! Я предлагаю тебе тех, кого ты давно хотел, тех, с кем ты хотел всего: секса, любви, дружбы, разговоров по ночам, признаний, да даже гуляний за ручку под луной! Почему ты отказываешься?! Ты же одинок, ты один как перст! Разве одиночество тебе не противно, разве ты не готов сделать всё, что угодно, только чтобы не быть одному в этой холодной, липкой массе, которую вы, людишки, называете жизнью?!
Море было неподвижно. Человек долго смотрел на него, молча и не двигаясь, прежде чем заговорить:
— Проблема твоя, Чёрт, в том, что ты предлагаешь мне то, чего хочу я. А не то, чего хотят они. Они выбрали себе дорогу, они уже идут по своему жизненному пути. А я - лишь в поиске, поэтому и не рвусь в прошлое, пытаясь заполучить его идеалы.
К тому же, предлагая мне друзей, ты предлагаешь мне всего лишь стереотипы. Ты предлагаешь мне охрану, верную, которая всегда спасет из любой жопы, да, но далеко не друзей. Поэтому ты не сможешь выполнить моё желание, так как я сам не знаю, с кем рядом я хочу остаться и встретится ли мне этот человек. А если и встретится, то точно без твоей помощи, так как сотворить то, чего не знаю ни я, не ты - это не в твоих силах, ведь ты так же одинок и не знаешь, с кем бы ты хотел быть, будь такая возможность. В твоей жизни так же есть работа и ты даже сейчас на ней, даже сидя рядом со мной. Так хоть на секунду успокойся и передохни, как это делаю я.
Пляж успокоился, песок опал вниз ровным слоем, как будто его только что постелили желтой простыней.
Чёрт долго сидел в безмолвии. Смотрел на море, слушал, как бегут волны, любовался луной, отбрасывающей серебряную дорожку, подходящую под их ноги - ноги странных собеседников, одиноких и уставших, и думал о чем-то своём. И внезапно вскочил, схватил невесть откуда взявшуюся сумку с договорами о продаже душ и со всего размаху кинул её в воду. И тихо произнес:
— Да ну нахер... Десять тысяч лет я бегаю с этими договорами, кручусь как белка в колесе, а всё, что встретил - лишь грязь, низость. Я, может, тоже в церковном хоре петь хотел. А кто меня спрашивал? Короче... Можно мне сигарету? И, может, сходим в бар?
Человек усмехнулся и протянул руку:
— Другое дело. Олег.
— Годфри.
